Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира [Большой кусок света]

На этот раз Робин появился со стороны берега, да не с пустыми руками. Он принёс два громадных копчёных угря, вызвавших бешеный восторг девчонок. И как-то моментально упаковал все их вещи. Тереска лишь покорно подавала ему предметы, которые он сам ей называл в нужном порядке.

Шпулька не преминула вполголоса заметить подруге:

— Вроде бы ты хотела быть абсолютно независимой? Теперь уже не хочешь?

— Мы и так почти два месяца были абсолютно независимыми. Можем сделать перерыв, — беззаботно отозвалась Тереска. — А в следующий раз начнём собираться за неделю до отъезда.

Аристократ с ангельским терпением запихивал в свою машину их вещи, не возражая против самых неудобных форм багажа.

Увидев угрей в отдельной упаковке, он с улыбкой взглянул на Робина и заметил, ни к кому не обращаясь:

— А в моё вгемя дамам дагили цветы.

— В моё — тоже, — вздохнул в ответ Робин. — Просто у этих дам очень оригинальные вкусы…

Проводив взглядом машину, молодой человек обернулся, посмотрел на озеро и понял — пропал! Совсем пропал!

Теперь до конца дней своих, как ни взглянет на сверкающую воду, солнце и лес, так и вспомнит прозрачные, зеленые, светящиеся счастьем Терескины глаза.

До Варшавы добрались в седьмом часу вечера. Сначала аристократ с шиком подкатил к дому Терески, подождал, пока выгрузят соответствующую часть багажа, затем подвёз Шпульку с её багажом к дому, и, раскланявшись, уехал. Тереска, разумеется, доехала со Шпулькой до её дома, и теперь, уже в сумерках, пошла домой. Шпулька, ясное дело, пошла её провожать.

— Честно говоря, я никак понять не могу, что ты о нем думаешь? — заговорила Шпулька на животрепещущую тему.

— О ком? — притворилась непонимающей Тереска.

— О Робине, конечно, не притворяйся!

— А знаешь, представь себе… — начала было Тереска и вдруг остановилась.Я о нем ничего не думаю! Ужасно!

Шпулька от удивления тоже замерла на месте.

— Наверное, и в самом деле это ужасно! — подумав, согласилась она. — Только я никак не врублюсь… Почему?

Похоже, Тереска сама была потрясена своим открытием, потому что не сразу ответила.

— Только сейчас я начинаю понимать, — наконец произнесла она. — Я о нем ничего не думаю! То есть, конечно же, что-то там думаю… То есть я не совсем уверена, думаю ли… Но знаю точно, что не думаю!

Шпулька с подозрением взглянула на подругу.

— Или ты влюбилась, или у тебя крыша поехала, — сделала она вывод и машинально повернула к своему дому. — Попытайся объяснить попонятнее, а то я что-то совсем запуталась.

Тереска тоже машинально двинулась за ней следом.

— Понимаешь, я его себе не представляю…

— И не надо! Без того знаешь, как он выглядит.

— Балда! Я совсем о другом: про него ничего не представляю, то есть не придумываю. Ведь раньше как было? Каждый раз, как влюблюсь, так начинаю представлять, всякие планы строить, что-то придумывать, ну и тому подобное… Потом, ясное дело, из этих моих планов ни фига не выходит, ну да это в порядке вещей. А здесь — как отрезало! Ничегошеньки не представляю, совсем ничего не придумываю. Даже когда жду…

— А, все-таки ждёшь?

— Понятно, жду. Так вот, даже когда жду, ничего себе в мыслях не представляю.

— А что бы такое ты могла представлять?

— Многое. Что угодно! Ну, как он приплывает, как что-нибудь сделает, пнёт кастрюлю или как на меня посмотрит, или что скажет… Ведь я раньше сама выдумывала, что мне скажут, а сейчас — ничего подобного! Я знаю, что он есть, и с меня довольно достаточно.

— О-го-го, не к добру это! — обеспокоенно заметила Шпулька. — Надо подумать…

Тереска огляделась и, обнаружив, что они пришли к дому подруги, машинально развернулась и отправилась обратно. Шпулька машинально же последовала за ней.

Подумав, она произнесла зловещим пророческим тоном:

— Боюсь, так просто все это не кончится…

— И что? — живо откликнулась Тереска. — Что будет?

— Не знаю, но что-то будет. Ты права, это и в самом деле ужасно!

Уже совсем стемнело, а девчонки так и не преодолели даже половины расстояния между их домами. И тут с одной стороны улицы появился Зигмунт, брат Шпульки, а с другой — пан Кемпиньский, отец Терески.

— Господи! Где ты пропадаешь? — гаркнул Зигмунт сестре — Мать уже в панику впала, не иначе, её доченька под машину угодила! Мы без тебя ужинать не садимся!

— У вас была одна палатка и одна байдарка, — задумчиво произнёс пан Кемпиньский — Как же вы умудрились провести каникулы порознь?